Женские зимние меховые шапки - № ситемап хмл
Дней шесть спустя Жоан Антуан пришел в себя телом, да и психически пообвыкся.
Без денег и документов вернуться на родину, или хотя добраться в Москву – было
сложно. К тому же последнее железнодорожное путешествие оставило в его душе
неизгладимый след. И теперь стук колес проходящего поезда отзывался в
африканской груди идентичным по темпу сердцебиением. Чтобы снова ступить на
Дорогу Смерти (а иначе железнодорожный маршрут Москва – Санкт-Петербург он для
себя и не называл) требовалось нечто большее, чем обретение физических сил. Да и
добрая Авдотья привязалась к несчастному, найдя, наконец, применение
накопившейся женской заботе. Вот так и зажили они вдвоем, Жоан и Авдотья, в
русской деревне, в сердце тверских чащоб.
– Мы встали по верху. Колбасит, конечно, звездец. Мрази что-то запели убогое. И
тут Пинцет как зарядит, а Мелкий – с ноги чудаку перед ним…
Более часа на пути его не встречалось ничего интересного, иногда лишь сверху
ухали совы (или же духи в образе сов, ведь совы – часто не то, чем они кажутся),
да словно ночные херувимы-хранители шелестели крылами забавные симпатяги –
летучие мыши. Внезапно из облаков появилась Луна, и средь затейливых кружев
лесных теней Жоан Антуан Карамбу увидел его. Стоя в тринадцати прыжках посреди
небольшой полянки, теперь освещенной лунным светом, зверь с интересом обнюхивал
кору одиноко стоящего пня. Да, это был шакал! Сомневаться не приходилось. Самый
настоящий шакал, символ животной хитрости и сообразительности. В Анголе охотник,
сумевший поймать или убить шакала, тут же получал всеобщее признание –
похвастать добычей столь изворотливого и осторожного зверя могли немногие… Слава
Духу Ветра – направление воздушных потоков в тот час не могло выдать зверю
присутствие подкравшегося Карамбу… Первая стрела попала в шею, шакал тявкнул и
захрипел. Следом выпущенная вторая вонзилась в заднюю ногу, после чего шакал,
стремясь ухватить стрелу зубами, завертелся на месте. Третья стрела пригвоздила
ухо шакала к пню. Карамбу тут же совершил нужное количество прыжков, подскочив к
скулящему и бестолково сучащему лапами зверю, левой рукой ухватил за холку, а
правой враз перерезал глотку.
Так оборвались всякие связи с людьми, Авдотьей, цивилизацией. Лес стал
единственным другом и домом – маленькие его обитатели не давали Карамбу пропасть
с голодухи. К охоте прибавилось собирательство – различные ягоды и коренья вошли
в повседневный его рацион. К грибам же Жоан подходил избирательно, собирал, в
основном, для души, предпочтя всем другим мухоморы.